муж на час Москва

[Myzh4gep]

Колыванский муж (Лесков) - Викитека

Вельчанинов не мог бы сказать наверно, спал ли он или нет, но прошло уже с час - и вдруг он опять обернулся: шорох ли какой его опять разбудил - он тоже не знал, но ему показалось, что среди совершенной темноты что-то стояло над ним, белое, еще не доходя до него, но уже посредине комнаты. Ну, нет, нежный друг, - сказали они, - самый настоящий боров еще ничего не поел. Спорт наполнил жизнь его, хотя домашний обиход оставался тот же самый. Как-то, в конце 60-х годов, в Петербурге произвел большое удручающее впечатление один процесс, по обвинению мужа - молодого человека, офицера, принадлежавшего к интеллигентному классу - в покушении на жизнь своей жены, выразившемся тем, что он у себя дома несколько раз выстрелил в неё из револьвера и ранил. Полежав в таком положении минут десять, он поднялся и хотел погасить свечу, но Надежда Павловна его остановила. В самые последние дни болезни Лизы он по целым часам просиживал один, где-нибудь в углу, и, по-видимому, ни об чем не думал; Клавдия Петровна подходила его развлекать, но он отвечал мало, иногда видимо тяготясь с нею разговаривать. Клавдия Петровна даже не ожидала, что на него «всё это произведет такое впечатление».

Опасения доктора оправдались, и Лизе вдруг сделалось хуже, - так худо, как и не воображали накануне Вельчанинов и Клавдия Петровна. Дня за три до этого Клавдия Петровна заговорила с Вельчаниновым настойчиво о необходимости отыскать где-нибудь наконец господина Трусоцкого: «в случае несчастия Лизу и похоронить без него нельзя было». Не слушая советов повременить до завтра, он немедленно отправился в город. Павла Павловича по обыкновению не было дома, и он вручил письмо для передачи Марье Сысоевне. Он знал, где застать Павла Павловича; не за одними докторами отправлялся он в Петербург. Он сам не знал, что с ним делается; нервное расстройство его перешло, наконец, почти в бред, и он долго не засыпал. Он присел на постели и целую минуту всматривался. Он уже стал было забываться, но какой-то шорох вдруг его разбудил. Проснувшись на другое утро, в десятом часу, он вдруг вскочил и присел на постели, точно его подтолкнули, - но Павла Павловича уже не было в комнате!

Он засыпал беспокойно. Что-то, новое, еще более спутавшее дело, вдруг откудова-то появившееся, тревожило его теперь, и он чувствовал в то же время, что ему почему-то стыдно было этой тревоги. Он всё продолжал лежать лицом к стене и пролежал так всю ночь, ни разу не обернувшись. Если вы, пьяный шут, осмелитесь только подумать - что вы можете - меня испугать, - то я обернусь к стене, завернусь с головой и ни разу не обернусь во всю ночь, - чтобы тебе доказать, во что я ценю - хоть бы вы простояли до утра… Это вы, Павел Павлович? Павел Павлович спокойно спал на своей постели, то непременно бы проснулся и дал ответ. Тень-с, - подождав немного, чуть слышно выговорил Павел Павлович. В комнате было темно (гардины были совсем спущены), но ему показалось, что Павел Павлович не лежит [url=https://myzh-na-chas99.ru]myzh-na-chas99.ru[/url], а привстал и сидит на постели. Ответа не последовало, но в том, что стоял кто-то, уже не было никакого сомнения.

Но ответа опять не последовало, зато показалось ему, что эта белая и чуть различаемая фигура еще ближе к нему придвинулась. Но как она ее достала? Но тот уже ничего не ответил. Вот этот дяденька мамашу знал прежде, друг наш был, ты не дичись, протяни руку-то. И продолжает наполнять наш дом ненужной посудой. Я Алексей Иванович, встал поискать… Павел Павлович, направляясь в угол, - вы уж простите, Алексей Иванович, что вас так потревожил-с… Однажды как бы и видел-с, - слабо и тоже помедлив откликнулся Павел Павлович. Павел Павлович, однако подошел к столу и стал допивать свой давно уже налитый последний стакан. Попоной из Покровской гостиницы сообщил Вельчанинов между прочим, что Павел Павлович, еще прежде, посещал каких-то девиц на Вознесенском проспекте. Вельчанинов поутру застал больную еще в памяти, хотя вся она горела в жару; он уверял потом, что она ему улыбнулась и даже протянула ему свою горячую ручку. Вельчанинов промямлил, что он ему напишет. Наконец, умерла Лиза, в прекрасный летний вечер, вместе с закатом солнца, и тут только как бы очнулся Вельчанинов. Надежды на выздоровление он не имел никакой, как и все, но от комнаты, в которой умирала Лиза, не отходил и обыкновенно сидел в комнате рядом. Настала мертвая тишина. Придвигалась ли тень или стояла на месте - он не мог узнать, но сердце его билось - билось - билось…